Текст: Валентина Чернова
В один день, 12 февраля 1947 года, в свои 42 он стал знаменитостью. Не потому, что придумал новый силуэт для платья, а потому, что вернул людям красоту и веру в лучшее. И это было не единственным достижением Кристиана Диора.
«Я бы никогда не посмел…»
Отец Кристиана, Александр Луи Морис Диор, сколотил состояние на удобрениях. Сначала он привозил из Чили гуано, потом создал химическое предприятие, ставшее одним из флагманов индустрии во Франции. Мать, Мари-Мадлен Жюльетта Мартен, несколько стеснялась бизнеса мужа. Ей казалось, что дом, идеально отвечающий представлениям о буржуазном шике, поможет не думать окружающим о том, как добываются деньги Диора. И она изо всех сил украшала и парижскую квартиру, и дом в Гранвиле, но главные силы направляла на сад, и он действительно был хорош. Можно предположить, что от матери Кристиан унаследовал тягу к прекрасному, а от отца – предпринимательский талант. Впрочем, последний раскроется весьма и весьма нескоро. А вот творить и украшать нравится маленькому Кристиану. Более того, ему нравится шить: он обожает рыться в старых вещах и делает карнавальные костюмы – с помощью бабушки, но сам! Он еще не признается себе, как обычно не признается в своих желаниях, делая из них тайну для самого себя: шить – это его! Не за горами время, когда Диор сделает шитье основным своим делом. А пока…
Безмятежное детство, согретое светлой любовью к матери, сменяет веселая, разудалая молодость. Кристиан Диор знакомится в Париже со своими ровесниками – мальчиками из хороших семей, многие из которых вскоре станут значимыми персонами. Это Пьер Гаксот, Франсис Пуленк, Жан Озен, Андре Френьо, Анри Соге. Они радостно наслаждаются столичными удовольствиями, их объединяет любовь к искусству и литературе. Они с жадностью следят за новомодными течениями, не пропускают выставок и театральных премьер, первыми читают книги модных писателей. Диор назовет потом эти годы «временем закладки фундамента».
Кристиан становится студентом школы искусств. Отец в негодовании: он должен избрать себе занятие, которое помогло бы продолжить семейный бизнес! Диор, как обычно, не смеет противоречить, поступает в Школу политических наук – но это, конечно, ширма. Он знает: его профессия будет связана с искусством. Кем он будет? Пока не знает сам, час еще не пробил.
Ох уж, это вечное его стеснение и страх обидеть родителей или хоть в чем-то не соответствовать имени Диора… Он всю жизнь стеснялся всего: желания заниматься тем, что не одобрит отец, отсутствия акульей хватки, которая должна же быть у отпрыска буржуа. Даже в день собственного триумфа, уезжая с улицы Монтень, из модного дома, который отныне и навсегда обретет его имя, он будет бормотать: «Если бы мамочка была жива, я бы ни за что не посмел»…
Но вскоре обстоятельства поменяются. И Кристиан станет другим.
Зеркало разбилось…
Умирает мать. Незадолго до этого в гранвильском доме разбилось большое зеркало – Диор, после того как сбылась эта дурная примета, так до конца своих дней и останется суеверным до неприличия.
Великая депрессия докатилась и до Старого света. Кризис принес разорение отцу – настолько чудовищное, что семейство покидает и гранвильский дом, и парижскую квартиру. Мориса Диора и его младших детей приютила их бывшая служанка. Вот такие дела…
А Кристиан взялся за иглу – не было бы счастья… Он поступает работать к Роберу Пиге. Это была прекрасная школа! Первые шаги на новом поприще прерывает война, оккупация Парижа нацистами. Кристиан едет в деревню и занимается крестьянской работой – в прямом смысле.
Между тем жизнь в Париже более-менее налаживается, и Диор получает приглашение от Робера Пиге: вернуться и заняться своей работой. Кристиан с отвращением думает о жизни рядом с оккупантами, он откладывает переезд, как может. Но осенью 1941 года все же возвращается в Париж. Чуть позже он получает приглашение на должность модельера от другого метра – Люсьена Лелона, здесь знакомится с другим дизайнером одежды – Пьером Бальменом, с которым очень быстро сходится. Люсьен Лелон наотрез отказывается ехать в Вену, куда, как известно, во время войны переехали большинство французских модных домов: «Парижскую высокую моду нельзя перенести в другое место ни целиком, ни по частям. Или она в Париже, или ее нет нигде». Как ни странно, находятся клиентки и в Париже. Это в основном жены хапуг, которые нажили состояние, взвинтив цены на продукты…
У Кристиана еще одно горе: любимую младшую сестру Катрин, связанную с французским Сопротивлением, в 1944 году арестуют. Диор делает все возможное и невозможное, чтобы вызволить ее, но тщетно: Катрин депортируют. Сестра вернется в 1945-м: он встретит ее на вокзале, приведет домой и поставит на стол ее любимое суфле с сыром. Катрин не сможет есть: требуются месяцы, чтобы желудки истощенных узников привыкли к нормальной еде.
New Look
Диор работает у Лелона, и тому уже понятно: его сотрудник – настоящий талант. Вскоре судьба сводит Диора с Марселем Буссаком – крупным промышленником, состояние которого во время войны только преумножилось. Говорят, это самый богатый человек во Франции. Он предлагает Кристиану открыть собственный дом моды. И что же наш герой? И соглашается, и, как обычно, робеет. Он пока продолжает работать у Лелона, но все же начинает присматривать здание под собственную мастерскую. Ему нравится дом на улице Монтень, и тут – откуда что берется! – он буквально на лету перехватывает этот дом у другого модельера. В Диоре заговорила отцовская кровь. И началось: переманивает персонал у коллег довольно бесцеремонно, когда готовит новую коллекцию. Его сотрудники и сотрудницы трудятся не покладая рук и шутят, что лица у них стали в тон фирменному цвету – для своего дома Диор выбирает серый.
Но главное, что отточен новый силуэт: широкая полудлинная юбка с мягкими складками, декольтированный лиф, изящно подчеркнутая талия. Это и есть ранний New Look, основа триумфальной, революционной коллекции 1947 года. Что в этом образе уж такого? Да, он не нов: что-то подобное пытались делать перед войной коллеги Диора по цеху. Ключевое слово: перед войной. И теперь женщинам вернули то, что они не доносили в ту пору, когда были счастливы. Для многих это счастье уже никогда не вернется, но память о нем, вера в новую жизнь – вот он, New Look. Те, кто носил перелицованные костюмы мужей, которые уже никогда не вернутся с войны, схватились за новую моду радостно. Да, для этого требовалось много ткани, но можно было купить отрез подешевле. Да, не во все рестораны пускали в этих новых платьях и костюмах, но это временное явление, дресс-код изменится, подчинившись новой моде.
Диор, съездив с новой коллекцией в Америку, поставил на поток производство нового силуэта, ставшего символом окончательного перехода к мирной жизни. Красивая и модная одежда перестала быть уделом только светских дам – она вышла на улицы. И это был второй переворот в моде, который совершил мастер. Да, вместо знаменитых 20 пуговиц вшивали застежку-молнию, да, ткани брали подешевле, но наряды были красивы и доступны. Выкройки тоже продавались: все равно силуэты Диора пытались копировать, так пусть уж берут грамотные, профессиональные чертежи за скромные деньги.
В 1950-е новый модный образ докатился до СССР. Как ухитрялись наши мамы и бабушки его повторить, сколько копили на драпированные юбки, отказывая себе во многом, трудно сказать. Но если вглядеться в их фото, ясно: перед нами New Look…
Каждый год он будет радовать публику новыми линиями: «Иллюзия», «Середина века», «Вертикаль», «Изгиб», «Объятие», «Овал», «Длинная», «Тюльпан», «Зигзаг». Его одежда всегда подчеркивала женскую красоту и изящество и была безупречно скроена.
Кристиан Диор умер внезапно, в возрасте 52 лет, в расцвете творческих сил, от апоплексического удара. Модный дом Christian Dior остается эталоном стиля по сей день.
