С ним было непросто не только работать, но и просто существовать рядом. Дикарь, вечно раздающий звонкие «пощечины общественному вкусу». Герой скандалов и… самых кассовых голливудских фильмов 60-80-х годов прошлого века… Марлон Брандо и его совсем непростая жизнь.
текст: Милена Захарова
В НАЧАЛЕ
Его мать в юности мечтала о сцене, но ее мечтам было не суждено сбыться. Уйти в семью и детей у нее просто не получилось, и она от тоски спилась. Его отец торговал строительными материалами и был уважаемым в городе человеком. Но скучным, правильным и скучным. Дети – Марлон и его старшая сестра Фрэнсис – были предоставлены сами себе. В результате едва оперившись, Фрэнсис уехала в Нью-Йорк. Вскоре за ней последовал так и не окончивший школу Марлон. Он плыл по течению: «жал» то там, то сям, работал водителем грузовика, диспетчером лифтов, продавцом. Потом поступил в театральную школу и начал играть во второсортных пьесках, а попутно брал уроки психологии, истории искусств, разговорного французского, ночи напролет стучал на тамтаме (так что соседи неоднократно вызывали полицию), отвечал на телефонные звонки разными голосами и плакал, когда смотрел «Бэмби». Все его имущество состояло из барабана, проигрывателя, красного пианино и пары книг, а гардероб – из майки и голубых джинсов. Таким его и увидел драматург Теннесси Уильямс – он как раз подыскивал актера на роль Стэнли Ковальского в пьесе «Трамвай «Желание». Роль Брандо получил сразу же. От его героя буквально веет мужской, чувственной, животной силой. Откровенная сексуальность, грубый юмор и жесткость, граничащая с жестокостью, — таким был Ковальский на экране. Таким был Брандо в жизни. Он сделался своеобразным символом шестидесятых. А его сломанный нос, белая майка и потертые джинсы стали новыми фетишами американской молодежи. Его обожали и ненавидели: газетчики признавали его талант, но тут же с остервенением кидались на обсуждение его личности. Голливуд не жаловал выскочек, а Брандо в жизни ничуть не отличался от своих персонажей: он нагло бросал вызов всей «фабрике звезд». Он не умел себя вести, не заискивал перед влиятельными продюсерами и режиссерами, он в лицо хамил общепризнанным идолам и получал от этого откровенное удовольствие.
ДИКАРЬ И ЕГО МУЛАТКИ
За молодым «дикарем» начали охоту все штатные голливудские красотки. Марлон же лишь презрительно от них отмахивался. Гораздо больше его привлекали простые девушки с латинской или азиатской кровью, смуглой кожей, живыми глазами и природной грацией. Его первой женой стала молодая индийская актриса Анна Кашфи. Рядом с «дикарем» она выдержала год. Едва получив развод, Брандо снова женился. Но и этот брак оказался весьма скоротечным. Актрису Мовиту Кастенаду, которая к моменту разбирательств уже успела родить ему сына Мико, сменила вьетнамка Франс Нгуен. Ее – пуэрториканская актриса Рита Морено… В конце концов поиски «настоящей» женщины привели Брандо на Таити, где он должен был сниматься в картине «Мятеж на «Баунти». Брандо предстояло выбрать себе в партнерши одну из шестнадцати молоденьких девушек. Просмотр проходил весьма оригинально: Марлон по очереди уединялся с каждой из претенденток в комнате отеля. Наконец выбор пал на Тариту Териипай. До своей неожиданной актерской карьеры она работала посудомойкой (к слову, в этом же отеле). Как и следовало ожидать, вскоре Тарита подарила Марлону сына, Теоту. Потом – дочь Шеен… А фильм, кстати, в прокате провалился, но гонорара Брандо хватило, чтобы купить несколько маленьких островков у берегов Таити и поселиться там вместе с Таритой. Жизнь текла спокойно, мирно, без всякого кино… Все изменилось в тот день, когда актер узнал, что Фрэнсис Форд Коппола готовится к экранизации «Крестного отца» по роману Марио Пьюзо. Брандо был уверен, что сможет сыграть роль дона Корлеоне так, чтобы она получилась «честной». Правда, за эту возможность ему пришлось побороться: руководство «Парамаунта» весьма скептически отнеслось к скандальной кандидатуре «дикаря». Дошло до того, что Брандо – впервые после «Трамвая «Желание» – был вынужден отснять домашней видеокамерой свои пробы. Один из продюсеров, посмотрев их, воскликнул: «Прекрасно! Настоящий итальянец! А, кстати, кто это?»
Брандо утвердили на роль, и он был так поглощен работой, что умудрился ни с кем не рассориться, а о будущей картине, к изумлению продюсеров, высказывался лишь в превосходных степенях. «Крестный отец» побил все рекорды популярности. А потом были «Последнее танго в Париже» и «Апокалипсис сегодня» — еще две его гениальные роли. Наверное, жизнь удалась. Наверное…
О ДЕТИ, ДЕТИ!
«Алло, отец, это ты? Да, да, это я, Кристиан. Я пьяный? Ну и что?! Приезжай скорее, знаешь, я м-м-м… застрелил этого ублюдка, Дэга Дроллета. Надо что-то делать! Срочно»!!! Бледный как полотно, Брандо даже не удосужился повесить трубку, он уже мчался на Малхолланд Драйв, туда, где его старший сын убил жениха своей сестры Шеен…
Пытаясь вызволить семью из беды, Марлон Брандо истратил практически все свое состояние. Ему пришлось оплачивать услуги целой армии адвокатов, частных детективов, телохранителей и врачей. Чтобы залатать дыры в некогда огромном бюджете, он согласился на роль в фильме о Христофоре Колумбе и издал автобиографическую книгу «Песни, что пела мне мать». Марлон помирился с Кристианом, с которым до ареста не разговаривал несколько лет, называя его исключительно «этот алкаш», стал больше времени проводить со своей большой семьей. Жизнь, кажется, стала налаживаться.
…А в это время Шеен, раскачиваясь взад-вперед, не уставала повторять одну и ту же фразу: «Я всё время думаю о Дэге и хочу быть рядом с ним». Воскресным утром, ровно через четыре года после смерти жениха, Шеен сбежала из психиатрической клиники на Таити. Попрощавшись с матерью Таритой, братом Теотой и сыном Туки, она повесилась в ванной. Узнав о ее страшной смерти, Брандо выдавил из себя: «О боже, только не это!» — и без сознания рухнул на пол…
P.S. Брандо хотел, чтобы после смерти его прах развеяли над любимыми островами. Исполнилось ли его последнее желание — тайна, покрытая мраком. Но в любом случае мятежный дух великого актера и сам найдет дорогу к единственному месту на земле, куда он возвращался всегда, чтобы обрести покой. Теперь уже навечно.
