Беседовала Светлана Губанова
Один из лучших оперных певцов мира, Ильдар Абдразаков полон идей и планов, он продолжает радовать поклонников своим талантом и поддерживает молодых исполнителей. Так, с 15 по 26 февраля уже в третий раз состоится Международный музыкальный фестиваль Ильдара Абдразакова с концертами в Екатеринбурге, Казани и Москве. В интервью «Философии отдыха» артист рассказал о своих педагогах и друзьях, о важности тишины и о том, на какую оперу лучше идти в первый раз в жизни.
Ильдар, в вашей биографии был почти анекдотический момент, когда в 10 лет вас отчислили из музыкальной школы. Как это повлияло на вашу самооценку и увлечения?
Я пришел в музыкальную школу, чтобы научиться играть на пианино. Дома я с трех-четырех лет на слух подбирал произведения, которые слышал по радио. Иногда папа [Амир Абдразаков – знаменитый актер, теле- и кинорежиссер, Прим. ред.] брал скрипку или мандолину, и мы играли дуэтом.
В музыкальной школе мне довольно скоро стало скучно. Я был в таком возрасте, когда энергию надо куда-то выплескивать: хотелось с друзьями бегать по улице, гонять футбол, играть в снежки зимой… Думаю, повлияло и то, что родители меня заставляли заниматься, а когда ребенок не хочет, его трудно заставить – надо сделать так, чтобы он сам захотел. Видимо, просто не нашли подхода. И когда мой папа спросил педагога, почему у меня плохие оценки, тот ответил: «У вашего сына слуха нет». Тогда папа забрал документы – помню, это было счастье для меня. Но, как видите, музыка делает свое дело, и через некоторое время я к ней вернулся.
И я благодарен педагогам, которые занимались со мной несколько лет в музыкальной школе, учили меня сольфеджио и музыкальной грамоте. Я знаю ноты, могу себе подыграть на рояле, и в уфимском Институте искусств было легче учиться с этой основой.
Вы часто говорите о том, как важно оперному певцу исполнять «свой» репертуар. Но как он складывается? Кто помогает и направляет? Как не ошибиться?
Репертуар – дело очень серьезное. Если начинающему певцу с лирическим голосом дирижер или режиссер, который не разбирается в этом, дает партии лишь потому, что певец подходит по внешности, но при этом его голос не готов, то, когда оркестр начинает играть на форте, человеку приходится просто кричать, и через два-три года он заканчивает свою карьеру. Вот почему к выбору репертуара нужно подходить осторожно. Понятно, что самому очень сложно определить, на что ты способен, для этого есть педагоги и коучи в театрах. Они подсказывают, какие произведения лучше исполнять на разных этапах. Позже, когда ты уже знаешь свои способности и понимаешь, в каком направлении двигаешься, можно попробовать репертуар покрепче, чуть повыше или пониже…
Как-то вы обмолвились, что есть тяжелые роли, за которые не каждый опытный певец возьмется. Можете пояснить, в чем эта сложность состоит?
Это длинные партии, на выносливость, когда ты можешь три часа со сцены не выходить. Можно сравнить со спортсменом, который бежит длинную дистанцию: если ты не бегал 3, 5, 10 км, будет сложно сразу взять и пробежать 20 км.
Многие привыкли, что бас выходит и поет всего одну арию, как Кончак, например, когда на сцене 10 минут находишься. А есть такие партии, как Мефистофель или Дон Карлос, где ты на сцене от начала и до конца спектакля. И те, и другие партии главные, но они разные. Во втором случае понадобится больше сил, а главное – здесь нужно больше показать себя, требуется больше разнообразия и игры на сцене. При этом нужно держать объем голоса, чтобы голос был красивый и получилось спеть от первой ноты до последней.
Случалось ли вам отказываться от предлагаемых партий?
Да, конечно, по молодости… Я и сейчас еще молод (улыбается), но лет 15 назад, когда мне предлагали спеть Бориса Годунова или, скажем, Филиппа II в «Доне Карлосе», я отказывался.
Эти партии вы сейчас исполняете. Тогда было просто рано?
Да, в то время я был еще не готов. Об этом я и говорю: нужно петь, начиная с маленьких партий, затем пробовать более серьезные роли, чтобы в итоге прийти к большому репертуару. Ведь там надо уже не только спеть, но и сыграть, передать эмоции, включить полностью все клетки организма.
Ильдар, как вы относитесь к голосу: это хрупкий инструмент, с которым надо аккуратно обращаться, или ваш надежный союзник? Как бережете голос?
Если ты с голосом дружишь, то он твой союзник, конечно. Нужно знать, что хорошо и что плохо для организма, потому что связки – это часть тела, они всегда с нами. Даже когда мы сами не разговариваем, но кого-то слушаем, связки все равно работают тихонечко, напрягаются в ответ. Вот почему для певца очень важны спокойствие, тишина, когда никто не отвлекает.
Еще нужно следить за тем, что ты ешь: еда вызывает мокроту, которая садится на связки, и от нее потом важно избавиться. Кстати, это ошибочное мнение, что можно выпить пару сырых яиц и будешь прекрасно петь – нет, яйца не помогают (смеется), так бывает только в кино. А вот коньяк, например, для голоса полезен, но, опять же, его надо не пить, а просто подержать во рту, чтобы расслабить связочный аппарат.
Я смотрю афишу: в декабре 2019 года у вас было десять спектаклей в парижской Опере Бастилии. Это большая нагрузка для голоса или нет?
Между спектаклями у нас всегда перерыв в два-три дня. Для того чтобы связки полностью восстановились, нужно 48 часов, так что здесь идеальный баланс. В основном все театры выдерживают этот интервал, а если ставят спектакли каждый день, то работает второй состав.
Мне кажется, при отсутствии повреждающих факторов голос наиболее неизменен у человека в течение жизни. Или это не так?
Нет, голос тоже меняется, и это зависит от репертуара, который ты поешь. Голос меняется у всех по-разному: у кого-то опускается вниз, у кого-то идет наверх, у кого-то становится крупнее, и обертоны прибавляются. Посмотрите на Пласидо Доминго: он начинал как тенор, а сейчас поет уже как баритон. Некоторые басы переходят в тенора, такое тоже бывает. Виолета Урмана начала как меццо-сопрано, затем несколько лет блестяще пела как сопрано и вновь вернулась к меццо-сопрано.
У вас есть любимые голоса? Можете рассказать о них немного?
Есть, конечно. Это мои друзья, которые прекрасно поют, их я с удовольствием слушаю: Аня Нетребко и, к сожалению, ушедший Дима Хворостовский, Людовик Тезье и Соня Йончева, Хибла Герзмава… Это прекрасные певцы, и они не случайно оказались на вершине, ведь каждый из них – это глыба, это человек с огромной харизмой. Один голос никогда не передаст зрителю нужные эмоции – обязательно должна быть харизма, актерский дар и целая совокупность качеств, которые делают из певца звезду.
Скажите, вы мечтали о той карьере, которая у вас сложилась? Или ваш путь удивил и вас тоже?
Да, удивил на 100 %, я вообще о таком не мечтал. Я пошел учиться вокалу, глядя на своего старшего брата Аскара, который пел оперу и у него здорово получалось. Сам я хотел исполнять эстраду, как Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон, Лев Лещенко. Но когда мой педагог Миляуша Муртазина начала мне давать произведения Верди, Беллини, старинные арии, мне это понравилось. Потом на вокальном конкурсе я познакомился с Ириной Архиповой, которая меня приглашала на свои фестивали и концерты, дальше меня услышал Валерий Гергиев, и опера меня затянула (смеется).
Правда, у нас с Аидой Гарифуллиной в мае 2019 года был концерт в «Крокус Сити Холле» с эстрадной программой. Может, однажды посчастливится еще попеть песни.
В Санкт-Петербурге с 2012 года каждое лето на открытых площадках проходит фестиваль «Опера всем». А вам хочется, чтобы опера была доступна, понятна и интересна массовому слушателю?
Это хорошая идея. Если прохожий услышит, как играет оркестр, поет хор и солисты, он можно полюбить оперу и начать ходить в театр. Однажды в Амстердаме после спектакля «Князь Игорь» ко мне подошел человек, которому было под 50 лет: «Ильдар, спасибо вам большое! Я никогда в жизни не был в опере, меня привел друг, и через вас я влюбился в оперу». Конечно, было приятно, что мы нашли какую-то ниточку, чтобы человек возвысил себя духовно.
К тому же опера – это большое размышление, всегда живой звук, живая игра. Всё происходит здесь и сейчас, и не бывает одинаковых спектаклей. Исполнители каждый раз находят для себя что-то новое, отчего нам становится интереснее играть на сцене, а зрителям – интереснее смотреть. Это абсолютно живой процесс, поэтому и интерес к опере сохраняется.
С чего бы вы посоветовали начать знакомство с оперой? Какие есть беспроигрышные хиты?
Это должна быть легкая музыка, чтобы слушатель не устал и ему было любопытно наблюдать за происходящим на сцене. Можно порекомендовать такие спектакли, как «Севильский цирюльник», «Свадьба Фигаро», «Волшебная флейта». Для детей «Севильский цирюльник» вообще прекрасно подходит!
Как, по-вашему, выглядит творческий и профессиональный рост оперного исполнителя?
Он у каждого свой. С одной стороны, торопиться не надо. С другой стороны, надо все делать вовремя, потому что у каждого свой срок, и творческий век у сопрано и тенора короче, чем у баса. Знаете, у нас говорят: «Верхних нот Бог дает определенное количество», то есть их нужно использовать правильно.
Многое зависит от самого человека, от выбора репертуара, от того, в каком коллективе он работает, с каким дирижером. У певца могут быть прекрасные голосовые и внешние данные и при этом непреодолимый страх сцены: такие люди завершают карьеру, практически ее не начав. Очень много факторов должно сойтись в одном певце: хорошее здоровье, прекрасная нервная система, коммуникабельность, быстрая реакция на замечания дирижера и режиссера…
В 2019 году вы попробовали свои силы в качестве режиссера оперы «Атилла» Дж. Верди на сцене Башкирского театра оперы и балета. Как вы себя чувствовали в этой роли?
Прекрасно, потому что я долго готовился к этой постановке. Художник по костюмам и декорациям Иван Складчиков мне очень помогал, мы проделали скрупулезную работу.
Мой отец – режиссер, и сам я более 20 лет работаю на сцене с разными режиссерами, понимаю весь процесс. Будучи певцом и двигаясь по сцене, знаю, как надо поставить исполнителя, чтобы ему было удобно петь, какие должны быть декорации, чтобы они не глушили, а отражали звук… До начала репетиций я уже точно понимал все нюансы.
Как человек, который знает весь процесс изнутри, вы просто идеальный режиссер!
Мы с Риккардо Мути и его супругой как-то ужинали вместе. Я сказал, что у меня есть идея поставить спектакль и показал эскизы, на что они в один голос воскликнули: «И правильно делаешь!», потому что лучше, чем оперный певец, оперу никто не поставит.
Если вы не видели спектакль, приезжайте в Москву 13 марта – он будет идти в Большом театре на исторической сцене.
