Беседовала Анна Сиротина
Здесь каждый день значимый, и постоянно идет борьба хорошего с прекрасным… Театру на Таганке в 2019 году исполняется 55 лет. О том, чем сегодня живет театр, рассказала в интервью «Философии отдыха» его директор Ирина Апексимова.
Есть ли сейчас, когда в приоритете работы молодых режиссеров и драматургов, в театре какая-то репертуарная линия?
Нет. Театр живет сегодняшним днем, и слава богу, что есть такая возможность.
Как вы для себя определяете успех? «Золотые маски» – это важное признание, или у вас свой гамбургский счет?
Ирина Апексимова; интервью
Конечно же, существует личная система координат, и не всегда она совпадает с общественным мнением и признанием. Всегда понятно, победа или непобеда! Если я вижу, что талантливо, тогда для меня этот спектакль удался.
В конце мая на Таганке стартует арт-лаборатория «Метаморфозы». Первая часть программы – «Смещение» на Малой сцене, и главное условие для всех работ – отсутствие актеров в сценическом пространстве. Вы так устали от лицедейства на сцене, или просто, как и в «Чайке», нужны новые формы?
Во-первых, я лично от лицедейства не устала. А новые формы нужны всегда, еще Антон Павлович Чехов писал об этом. И сейчас нужны особенно, как никогда. Театр и все искусство дошли до какого-то определенного уровня, и мы сейчас находимся в таком «квадрате Малевича». Надо идти и в разумном смысле нарушать традиции, чтобы найти что-то новое и интересное.
Театр – это актеры в первую очередь. Даже художники и сценографы, когда выходят к зрителю, все равно становятся исполнителями. А в программе «Смещение» людей на сцене не будет: свет, звук, атмосфера и полное отсутствие действующих лиц.
Долгое время Театр на Таганке не гастролировал. Как прошло турне спектакля «Чайка 73458» в Германии? С какими трудностями вы столкнулись, выступая на чужих площадках?
В основном сложности были технического характера. Как правило, мы приезжали в сценическую «коробку», которую нужно было снабдить всем оборудованием. Очень многое не совпадало с нужными параметрами, и каждый спектакль подгонялся под конкретную локацию. Принимали нас на ура и гораздо лучше, чем в Москве, потому что публика искушенная (смеется). Они, как правило, читали Чехова и не смотрели на сюжет, как на что-то новое. Зрители прекрасно понимали, что Треплев застрелился, и ждали, каким образом будет решена эта проблема.
Расшифруйте, пожалуйста, что обозначает цифра в названии?
Посчитали в Интернете число всех официальных постановок в мире с момента написания пьесы. То есть это просто номер очередного спектакля.
Спектакль «Теллурия» – это уже законченный проект, или возможно развитие, когда одни эпизоды из книги Владимира Сорокина будут со временем меняться на другие?
Надеюсь, что нет. Слишком много текста. Это абсолютно завершенный спектакль. И в данном случае режиссер Константин Богомолов как драматург составил свою историю из романа Сорокина. Изнутри совершенно понятно, почему он выбрал эти куски, и отчего спектакль заканчивается именно так.
Трон в «Теллурии» так и не был использован. Таково решение режиссера, или просто что-то не вошло в окончательную редакцию?
Вопрос, скорее, к театроведам, которые видят символы и смыслы. Мне было бы странно рассказывать, почему трон остался пуст. Все зависит от того, как и кто читает это произведение. Мне, как актрисе, участвующей в спектакле, было бы неправильно объяснять, почему трон висит в воздухе, и отчего на него никто не садится, и давать свою интерпретацию. Ее должны определять только режиссер и зритель.
Что лично вас привлекает в этом необычном тексте Сорокина?
У Сорокина потрясающий язык. И для меня, как и для всех артистов, это очень сложная актерская работа. Каждый раз я сражаюсь за то, чтобы получалось так, как должно быть в идеале.
Что для вас было самым сложным в «перестройке» легендарного театра?
Заставить труппу работать с каждым режиссером по-разному. Актеры, которые здесь играли, привыкли к художественному руководителю, который набирал их под себя и ставил спектакли в одной и той же манере. Исполнителям пришлось сложнее всего.
Вы рациональный руководитель?
Нет, я живу иллюзиями, а если бы было по-другому, то управляла бы банком, а не театром.
Что вы считаете своим главным достоинством и недостатком?
Я очень терпелива, но одновременно это и мое достоинство.
Вы выросли в Одессе… Что в первую очередь встает в памяти, когда вспоминаете черноморское детство?
Море!
Вы как-то говорили, что ваша давняя мечта – ресторан одесской кухни. Этот проект так и остался мечтой?
Нет, в какой-то степени мечта реализовалась, потому что в буфете Театра на Таганке работает шеф-повар из Одессы. Это абсолютно случайное совпадение.
Для вас путешествие – это передвижение в пространстве?
Скорее, эмоции, впечатления. Благодаря своей профессии я увидела столько новых мест, которые, может быть, и не хотелось бы открывать в принципе, что, если появляется шанс куда-то поехать, стремлюсь туда, где мне было хорошо и интересно. Мне, в первую очередь, не хватает моря в московской жизни. И потому при любой возможности я срываюсь к любой соленой воде, желательно теплой.
Каковы планы на ближайший год?
В рамках Дня города в саду «Эрмитаж» в седьмой раз мы проведем фестиваль «Театральный марш». Это такой марафон детских и взрослых спектаклей московских репертуарных театров. Также запланирована премьера мюзикла «Последние пять лет» Алексея Франдетти. Дальше премьера лучшей пьесы 2018 года в России – «Горка» Алексея Житковского. И еще нам предстоит довести до финала спектакль «Эффект Гофмана», основанный на биографии автора и текстах из его писем и дневников. У нас странная история с этим спектаклем, и все так завязано на техническо-фантазийной части, что мы постоянно его дорабатываем. Надеемся, в сентябре все сложится.
Как вы считаете, вы следуете традициям «Таганки»?
Можно, конечно, привязать к тому, что театр всегда делал революционные постановки, но почему у нас так любят «тащить все эти чемоданы» с собой? Я не последователь вообще никаких традиций. И мы, пожалуй, единственный театр, который существует без художественного руководителя. Это тот самый эксперимент, который когда-то начинали многие, а мы смогли его реализовать. Нет даже никакого художественного совета. До сегодняшнего дня проскочили, а дальше посмотрим. У нас выходят все постановки, вне зависимости от их стилистики. Все имеет место быть.
