Яркая, техничная, темпераментная прима Михайловского театра Анжелина Воронцова дебютировала в роли Жар-птицы в спектакле, в котором когда-то блистала знаменитая Тамара Карсавина. О премьере, мечтах и планах Анжелина рассказала в перерыве между репетициями.
Анжелина, какая она, ваша сказочная героиня? Какие впечатления от работы над партией?
Мой дебют в «Жар-птице» – это знаковая для меня работа. Несмотря на огромный опыт и внушительный репертуар, я все время стараюсь расширить палитру собственных образов. И, конечно, участие в таком важном для дягилевской антрепризы балете – для меня настоящий подарок судьбы. Я очень благодарна Андрису Лиепе за то, что дал мне эту роль. Дягилевские «Русские сезоны» привлекали меня с детских лет. Безусловно, это тот период в истории русского и мирового искусства, который до сих пор влияет на всех нас, поэтому я счастлива танцевать эту партию. К тому же я вдохновлена музыкой Стравинского, она необычная и сложная. Вникать в нее, создавать свой собственный образ, опираясь на эту музыку, – большое творческое счастье.
В «Жар-птице» когда-то блистала знаменитая Тамара Карсавина. Взяли что-то от своей предшественницы, или ваша работа совсем иная?
Понять сегодня образ Тамары Карсавиной в этом балете довольно сложно, видеозаписей не сохранилось, только фотографии. Если на премьере она танцевала в восточном костюме, в шароварах и с косами, то, судя по фото, со временем ее костюм изменялся. Сейчас я исполняю эту партию в ослепительно-красной пачке. И, как говорит сам Андрис Лиепа, я как будто бы родилась в ней, настолько мне идет этот костюм.
Работа над ролью складывается невероятно интересно, поскольку Андрис сам с нами репетирует, передает хореографию «из ног в ноги». И это очень ценно, потому что в наш век высоких технологий балетные артисты в основном учат хореографический текст по видеозаписям. Мы же с Андрисом работали очно, в репетиционном зале. Он досконально знает эту партию, при этом дал мне очень большую свободу творчества. Не отходя от канонов танца, от хореографического рисунка, я создавала свой образ Жар-птицы. Безусловно, он наполнен огнем, яркими красками, взлетающими арабесками и прыжками. Очень важно осмыслить каждую позу, каждый жест. Всё это стало возможным благодаря Андрису. Он и сам бесподобно танцевал в этом балете, и его совместная работа с Ниной Ананиашвили, к счастью, сохранившаяся в записи, для меня каноническая.
В тандеме с вами в роли Ивана-царевича выступает танцовщик Мариинского театра Антон Осетров. Как складывается ваш тандем?
С Антоном в этом спектакле я буду выступать впервые. Поставить нас в пару было идеей Андриса, и у нас сложился очень красивый дуэт. Антону идет эта партия. Очень важно, что мы работали не только над техническими нюансами, но и над слиянием двух танцевальных образов. Мы подошли к этой работе не просто как к очередному спектаклю, а как к рождению моего образа Жар-птицы и, в целом, как к рождению нового дуэта.
Кого на сегодняшний день вы могли бы назвать своим лучшим партнером?
Я не могу выделить кого-то одного, потому что танцую с разными артистами. В целом это, конечно, определяется ролью. Кто-то – блистательный Базиль, а кто-то – прекрасный Зигфрид. Но меня очень вдохновляют легендарные творческие дуэты советского периода, и мне бы хотелось, чтобы партнер был универсален. Мечтаю встретить такого партнера, с которым мы бы вместе дышали на сцене, а наше творчество устремлялось к новым высотам.
Вашим дебютом в Михайловском театре стал балет «Пламя Парижа» – и сразу две партии. Как вы готовились к ним? Были ли подводные камни в процессе?
В Михайловский театр я перешла, действительно дебютировав в балете «Пламя Парижа». Тогда Михаил Григорьевич Мессерер пригласил меня участвовать в этом спектакле в статусе примы-балерины. Исполнение настолько разноплановых партий помогло мне поверить в себя и в то, что я универсальная балерина, а потому могу быть совершенно разной. Но этому предшествовала огромная работа как над техникой, так и над внешним преображением. В любом случае, во всех своих партиях я иду в первую очередь от музыки. Какой бы эта музыка ни была, Стравинский или Минкус, она всегда задает определенный характер. Мною движет именно музыка и понимание роли.
Из Москвы вы переехали в Петербург, из Большого театра перешли в Михайловский. Какая из этих прославленных сцен вам ближе?
Меня, безусловно, воспитала сцена Большого, но в Михайловском я станцевала огромное количество партий. Там я продолжаю творческий тандем с Начо Дуато, а для любой балерины очень важно, ценно и интересно, когда хореограф ставит непосредственно «на тебя», когда в зале есть особое взаимодействие. Но сравнивать эти два театра, пожалуй, невозможно, да и не за чем.
Есть ли разница между московской и петербургской балетной школой? Вам приходилось перестраиваться, в чем-то переучиваться?
Когда я только начала свою работу с Начо Дуато, я не в полной мере понимала все требования, потому что его хореография требует особого подхода. Потом во мне как будто произошел щелчок, я научилась перестраиваться с классической хореографии на хореографию Начо Дуато или другие характерные партии. Только что я танцевала в «Дон Кихоте», а следующий спектакль уже «Жар-птица». Необходимое умение переключиться с одного образа на другой, с одной хореографии на другую приходит, конечно, с опытом.
Петербург считается эмоционально непростым городом, но как только я переехала туда, почувствовала себя очень легко. Этот город либо принимает сразу, либо не принимает никогда. Меня он принял, и поэтому моя творческая жизнь здесь складывается очень счастливо.
Классический или современный балет? Что вам нравится больше и готовы ли вы к экспериментам?
Классический балет построен на том, чтобы показать личность артиста, а современный балет в первую очередь демонстрирует хореографию балетмейстера. Когда я только пришла в Михайловский театр, очень хотела овладеть современной хореографией, активно работала над этим. Там совершенно другие группы мышц работают, должен быть контакт с полом, должно быть некоторое «заземление». Это два совершенно разных ощущения и в работе, и в восприятии зрителем. Я думаю, что нашему зрителю всё же более близок классический балет. Всегда чувствую огромную эмоциональную отдачу от зала, когда танцую классический спектакль. Однако именно современная хореография на репетициях дает ощущение постоянного поиска и свободного творчества.
Какие партии вы мечтаете станцевать, но пока их нет в вашем репертуаре? С какими постановщиками хотели бы поработать?
Конечно, я и дальше хочу расширять свой репертуар, чтобы станцевать как можно больше разноплановых спектаклей. И один из бриллиантов мирового репертуара – балет «Раймонда», который пока что мне не довелось станцевать. Это тот классический спектакль, где балерина танцует огромное количество вариаций. Он очень сложный физически, но по-настоящему «балеринский». Сейчас мне хочется танцевать как можно больше классического репертуара, потому что классика все-таки вечна. А из балетмейстеров хотелось бы поработать с Джоном Ноймайером. Это один из последних живущих в наше время классиков, который ставит на сцене законченные истории.
В юности вы профессионально занимались гимнастикой. Этот опыт помогает вам как балерине?
Да, действительно, в детстве я профессионально занималась художественной гимнастикой, даже стала кандидатом в мастера спорта, ездила на сборы, на соревнования. И хотя балет и гимнастика – это, безусловно, разные вещи, для них важны одни и те же данные: большой шаг, гибкость, выразительность, музыкальность. Но, безусловно, сам принцип работы совсем разный, это даже сложно сравнивать. Некоторые балетные педагоги считают, что лучше научить с нуля, чем переучивать после спорта. Однако для себя могу отметить, что гимнастика мне очень помогла, именно она воспитала характер, умение собираться в нужный момент, делать всё на максимуме именно на выступлении, а не в репетиционном зале. И поэтому, несмотря на все лишения и тяготы, которые так тяжело переносятся в детстве – и разлука с домом, и постоянные изнуряющие тренировки, – гимнастике я очень благодарна.
Любите ли вы путешествовать? Расскажите о самом ярком впечатлении от поездки.
В нашей профессии очень сложно сочетать путешествия с творческой деятельностью, потому что, когда едешь на гастроли, весь фокус сосредоточен на самом выступлении. Как правило, даже достопримечательности почти не удается увидеть, на это нет ни сил, ни времени. Но путешествовать, безусловно, я люблю, для меня важно узнавать новое и знакомиться с другими культурами. И, конечно, хотелось бы как можно больше поездить по нашей родной стране. Одно из самых удивительных мест, где я действительно нахожу покой и умиротворение, – это Карелия. Это ни с чем не сравнимое по энергетике место. И, конечно, очень хотелось бы съездить на Алтай, особенно весной, когда там всё цветет. Надеюсь, моя мечта когда-нибудь сбудется.
